Птичьи базары Новой Земли

Птичьи базары — гнездовые колонии, образуемые на скалистых участках в прибрежной зоне островов и материковой суши в самых разных районах Земли. В северном полушарии самые крупные по размерам колонии морских птиц находятся на баренцевоморском берегу Южного и Северного островов архипелага Новая Земля, на границе Баренцева и Карского морей. Ничего подобного более нет нигде в арктической части Евразии, да и в Северной Америке. Новоземельские птичьи базары, а их тут известно больше 50, обязаны своим существованием не столько своеобразной морфологии островной суши обилию многочисленных шхер, губ и заливов, островов с обрывающимися прямо в море скалами (такие участки побережий есть и в других районах Арктики), сколько ветвям течения Гольфстрим, которые, упираясь в Новую Землю, доносят сюда из Атлантики подогретые тёплые воды, а с ними биогены. Не имеет себе равных и широтная протяжённость береговой зоны, где сосредоточены эти "общественные" гнездовые колонии от самой южной точки Новой Земли (от мыса Меньшикова на Южном острове) до самой северной точки, до Оранских островов (Северный остров), примерно 800 с лишним километров. Ещё в первой половине прошлого века на гнездовьях собиралось до 2-2,5 млн. особей птиц. Это стало известно после того, как в ХХ в. в разных районах Новой Земли побывали путешественники.

Вехов Николай Владимирович — кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия Министерства культуры РФ и Российской академии наук. Он активно занимается исследованиями в области истории и культуры Русского Севера, а также русских путешествий и путешественников, что позволяет глубже понять уникальное наследие этого региона. Николай Владимирович является участником многочисленных экспедиций, в ходе которых он собирает ценные данные и материалы, способствующие развитию научного знания. Его вклад в науку впечатляет: он является автором более 600 научных и научно-популярных работ, которые освещают важные аспекты культурного и природного наследия России, делая их доступными для широкой аудитории и вдохновляя будущие поколения исследователей.

Любопытна сама история открытия этих уникальных гнездовых колоний. Их обнаружили в последнем десятилетии ещё XVI в. возвращавшиеся после зимовки на Новой Земле голландские мореплаватели из состава третьей экспедиции Виллема Баренца. Гнездящиеся на базарах полярного архипелага птицы и их яйца в буквальном смысле спасли от голодной смерти измученных долгой зимовкой и болезнями, непривычных к плаваниям в высоких широтах Арктики с их экстремальными условиями, европейских путешественников. Голландцы собирали яйца на птичьих базарах, благо попали сюда в начальный период гнездового сезона, когда яйца были ещё съедобны, и сбивали с уступов и карнизов камнями птиц, варили и ели их.

Первый, увиденный европейцами птичий базар в арктических широтах, голландцы встретили в июне 1597 г. на мысе Островном (видимо, современный мыс Константина на северо-восточном берегу Северного острова архипелага), одном из нескольких, известных в этом районе Карского моря. Мореплаватели оказались поблизости именно в тот период, когда птицы уже сидели на яйцах. "14 июня мы вчетвером отправились на берег разведать положение и принесли четырёх птиц, сбитых нами камнями с утёсов". Двумя неделями позже, обогнув мыс Желания, голландцы уже были у баренцевоморского берега архипелага, где на льдинах близ м. Нассау они увидели множество сидевших птиц, слетевших туда с ближайшего базара.

Через месяц, добравшись до мыса Бритвин на Южном острове, голландцы "около полудня увидели утёс, усеянный птицами. Направив к нему лодки, мы вышли и, бросая камни, заполучили 22 птицы и 15 яиц, которые один из наших снял с утёса. Если бы захотели пробыть здесь дольше, то могли бы забрать одну или две сотни птиц". Проплыв чуть дальше, "мы опять попали к какому-то мысу. Здесь мы добыли около 125 птиц, сидевших в гнёздах, или руками, или бросая в них камни так, что птицы падали с высоты в воду. Надо думать, что они никогда не видали людей и никто не пытался их ловить (иначе бы они улетели), и они боялись только песцов и других диких животных; последние не могли забраться на очень высокие и отвесные утёсы, и поэтому птицы устроили себе там гнёзда и были спокойны, что никто туда не залезет. Каждая из птиц имела всего одно яйцо, положенное на голом утёсе без всякой подстилки или другого тому подобного; это удивительно, как могли они при таком холоде высиживать яйца. Нужно думать, что они несут лишь одно яйцо, чтобы теплота, которую они сообщают высиживанием, была сильнее и сосредоточивалась на одном яйце, к которому она проникает целиком, а между многими яйцами теплота была бы разделена. Мы нашли тут также много яиц, но по большей части тухлых". Птичий базар, который наблюдали голландские мореплаватели, это один из самых крупных на Новой Земле в Пуховом заливе, описанный лишь в 1920- 1940-х гг.

Долгое время, после своего “открытия” европейцами, птичьи базары Новой Земли были известны только как источники добычи сотен тысяч яиц, которые почти ежегодно собирали приезжающие сюда норвежские и русские зверобои и продававшие затем это сырьё парфюмерным фирмам.

В 1910-1911 гг. полярный исследователь В.А. Русанов, побывавший на Новой Земле, обнаружил ещё ряд других птичьих колоний морских птиц на береговых скалах и утёсах и заметил, что они встречаются только на западе Новой Земли. Он писал, когда "время от времени туман слегка приподнимался над морем" с двигавшегося на север архипелага, к полуострову Адмиралтейства (Северный остров), "с востока нам открывался на мгновение угрюмый обрывистый берег. Когда лодка подошла близко к нему, мы видели в каждой расщелине нависших над водой скал, белые и неподвижные силуэты птиц. Здесь живут и гнездятся тысячи-тысяч пингвинов (кайр. Н. Вехов) и чаек. Но пелена опускалась, и всё исчезало из глаз. Только клочья тумана бежали за лодкой, цепляясь за волны, рвались и свивались друг с другом".

Севернее, между полуостровом Адмиралтейства и Машигиной губой, значительная часть береговой суши тоже занята колониями гнездящихся птиц, где "базары почти непрерывно тянутся вдоль всего этого берега" не один десяток километров. Такая же картина наблюдалась и далее: "[севернее залива Норденшельда] по соседству, на ближайшей скале находился шумный птичий базар: там гнездились небольшие сизые чайки (моевки. Н. Вехов), по-видимому, очень недовольные нежданным визитом. Далеко был слышен их отчаянный протестующий крик".

Экспедиция дала весьма точное описание обнаруженных прибрежных колоний морских птиц. Днём позже с судна наблюдали "птичьи базары с преобладанием гагарок (так на Севере называют кайр. Н. Вехов). Там, где подводные скалы не мешали подойти к берегу, приставали. <...> в большинстве случаев птичьи базары ютятся на скалах, нависших над морем, поэтому всё гуано пропадает в волнах. В заливе Вилькицкого, наоборот, всё гуано скопляется на суше, благодаря тому, что скала, обитаемая птицами, удалена от моря. Доступ к подножию скалы и наваленному здесь гуано лёгок, так как у скалы протекает глубокая "Зелёная речка" подъезжай на лодках и бери драгоценное удобрение". Энтузиасты освоения природных ресурсов Русского Севера не раз высказывали идею использования скапливающейся под базарами органики, в частности, гуано, в качестве естественных удобрений для повышения продуктивности естественно бедных почв региона.

Кроме поселений моевок и кайр на скалах, В. А. Русанов нашёл гнездовые колонии глупышей, весьма редких на Новой Земле птиц: в заливе Кривошеина "на высокой отвесной скале "базар" глупышей. Гнёзда глупышей на Новой Земле редки". Ему же принадлежат и первые наблюдения за колониальными птицами. Так, он писал, что глупыш "замечательный летун; неслышно скользит он над волнами, задевая их часто своими серыми крыльями. Иногда садится на воду и плавает, но никогда не ходит по земле. Устраивая гнёзда на отвесных скалах, глупыши, чтобы полететь, бросаются вниз со скалы с распростёртыми крыльями".

На южном берегу Архангельской губы участники экспедиции обнаружили колонии гагарок (кайр), люриков и разных видов чаек. "Море лениво шумит. Кругом громоздятся одна под другой, одна выше другой, дикие страшные скалы. Снизу они изъедены волнами, сверху расщеплены морозами. На скалах в каждой расщелине, на каждом выступе ютятся птицы: весёлые быстрокрылые люрики, большие, вытянувшиеся стоймя гагарки. На горных вершинах недвижно сидят белые совы. В воздухе с пронзительными криками кружатся чайки (морская чайка, бургомистр и глупыш. Н. Вехов)". Некоторые районы архипелага, где столетие назад В.А. Русанов открыл гигантские по протяжённости птичьи базары, до сих пор поражают своим видом всех, кто видел их, циклопическими размерами гнездовий обосновавшихся тут птиц. Так, например, "начиная от бухты Жан, километров на 10 к северу, вдоль берега тянутся птичьи базары, на которых живут тысячи люриков, гагарок и чаек". Десять километров непрерывных колоний птиц! Такое представить себе очень трудно, да, если ещё учесть, что гнезда располагаются не в один ряд, а многими рядами, друг над другом, на обрывах высоких скал (высота не менее 20- 30 м). Вид со стороны такой, что напоминает полки-стеллажи в игровой детской комнате, уставленные чёрно-белыми фарфоровыми фигурками солдатиков, птицами.

15 августа 1911 г., когда судно "Дмитрий Солунский" экспедиции Русанова подошло к самой северной точке Новой Земли, к Большим Оранским островам, путешественникам открылась величественная картина: "Высокие обрывистые берега отвесными стенами спускаются в море и издали, по крайней мере, острова эти представляются совершенно недоступными. Поверхность островов плоская, как бы срезанная". И тут приютилось несколько гнездовых колоний моевок, кайр, чистиков и бургомистров.

В.А. Русанов стал одним из первых исследователей, кто увидел на Новой Земле орнитогенные группировки наземной растительности, само существование которых не было бы возможно без огромной массы селящихся на приморских скалах птиц. "Благодаря гуано, подножье скалы покрыто пышной для Новой Земли и ярко-зелёной растительностью".

Самые крупные гнездовые колонии на Новой Земле были открыты в 1870-х гг. участниками английской экспедиции на судне "Исбьорн". Вот как описывает их А. Маркгам: "Холмы от 800 до 1500 футов высоты окаймляли залив с трёх сторон, оставляя открытым вход с запада. Эти холмы, спускаясь к воде, оканчивались внезапными отвесными песчаниковыми утёсами, футов 100 высоты. Действием мороза и непогод образовались узкие выступы на поверхности этих скал. Эти выступы были усеяны мириадами кайр, скучившихся так густо, что благодаря контрасту их белых и чёрных перьев поверхность утёсов казалась посыпанной "перцем с солью"". Тогда ещё никто не знал, что это вообще самый крупный птичий базар во всём Северном полушарии.

В 1923 г. тут побывал Р.Л. Самойлович, возглавлявший экспедицию Вокруг Новой Земли. Вот строки из его отчёта: "Птичий базар в губе Безымянной самый большой из виденных мной на Новой Земле. Начинаясь непосредственно за длинной косою, у южного берега губы, он тянется по тому же берегу на пространстве около 7 километров. Берег здесь обрывистый, уступом возвышается на 50 метров над уровнем моря, поднимаясь выше террасами, и достигает в наивысшей точке 270 метров над уровнем моря. Птицы, по преимуществу кайры, густыми массами заполняют уступы скалистого берега, занимая сплошь пространство на высоте 15- 20 метров над уровнем моря и оставляя свободными 2-3 метра до края первой террасы. Они находятся в постоянном движении. Над берегом стоит не прекращающийся шум и гам". Расположены эти уникальные птичьи базары на Южном острове северу от губы Безымянной (Северные Безымянные базары), на южном берегу губы (Южные Безымянные базары) и о. Кутовом. Побывавшие в Безымянной губе исследователи, уже после Р.Л. Самойловича, уточнили сведения о протяжённости птичьих базаров этого района Новой Земли. Так, по более поздним сведениям, Северные Безымянные базары (толстоклювая и тонкоклювая кайры, моевка, тупик) протянулись аж на 12 километров, а Южные Безымянные (тонкоклювая кайра, моевка) на 11 км. Можно себе представить грандиозность открывавшейся перед первыми, увидевшими их, путешественниками картины чудес арктической природы, где на километры тянутся береговые обрывы с несколькими рядами этажей-карнизов, сплошь заселенных птицами. А, учитывая, что тут в разные годы гнездилось от 400 тыс. до 1 млн. 600 тыс. особей только одной самой крикливой базарной птицы кайры, то можно себе представить, какой гвалт, другое подходящее сравнение даже трудно подобрать этому уникальному "Симфоническому оркестру", тут творится. Неудивительна поэтому и вся красочность картины, описанной выше Р.Л. Самойловичем.

Всё население птичьего базара в губе Безымянной находится под неусыпным контролем двухсот с лишним буревестников, гнездящихся вдоль самого верхнего уровня гигантской колонии, наводящими своими полёта ми над обрывами ужас на кайр и моевок.

Издали птичий базар с кайрами похож на огромное общежитие, где, кажется, все его обитатели живут по строгим законам. Но на самом деле всё это обманчиво. Близкое знакомство разочаровывает любого, кто пожелает близко познакомиться с жизнью "базарных" птиц. Увы, идиллической картины не получается. Вот какое мнение сложилось от знакомства с десятками базаров у Г.П. Горбунова: "Грязь на базаре невообразимая. Всё кругом загажено, валяются брошенные и разбитые яйца и дохлые птенцы. Сами птицы часто перепачканы в испражнениях. Птенцы иной раз представляют из себя какой-то комок грязи. Теснота и бестолочь такая, как на самом скверном базаре, в настоящем смысле этого слова. В каждый уголок или щёлочку уткнулись по два, по три птенца, кругом прилетают, или улетают, или бегают взрослые птицы. Другие сидят на одном месте и неистово кричат. Сидит пара друг перед другом, вертит головой и попеременно услаждают слух натужным хрипением "арра", "арра". Проползёшь по такому базару и вылезаешь, как из помойной ямы, оглушённый, грязный, вонючий".

Установлен интересный факт из жизни птиц на базарах: все подобные гнездовые колонии имеют так называемое "ядро", своеобразный центр, откуда они начали формироваться. Определить "ядро" базара можно по обилию и удобству карнизов на обрывах и обилию устроившихся тут на гнездовья птиц. Птицы размножаются и занимают для новых гнёзд свободные площадки, а когда уже каждый более или менее удобный уголок занят, приходится не без ожесточённых битв искать себе место на других обрывах. "Ядро" старейший обрыв, заселено невероятно густо, тогда как соседние, "вспомогательные" обрывы, или "филиалы", пока ещё используются птицами меньше, и тут ещё не все места заняты. Птицы здесь на первый взгляд не стремятся гнездиться плотными поселениями, и ведут себя более вольготно, селясь подальше друг от друга.

На Мало-Кармакульском птичьем базаре, например, его "ядро" находится на острове Базарном (Кувшине) с почти отвесными обрывами, спускающимися в море и буквально облепленными птицами. На его "крыше" — на выположенной вершине, небольшой слой почвы с обильной, видимо, орнитофильной растительностью. У этого базара имеется четыре "филиала", четыре новых растущих колонии, занимающих скалы и обрывы берегов и островов, удалённых на километр или два от острова Базарного, где поселения птиц заметно отличаются от центрального поселения, от "ядра". Так, в "филиалах" нет кайры и бургомистра, который обосновался на гнездовьях лишь в самой старой части колонии на острове Базарном.

Не менее впечатляющая картина разворачивается перед глазами путешественников в заливе Пуховом, где на острове Пуховом расположено ещё одно гигантское поселение морских птиц. Двухкилометровый по длине остров перегораживает вход в залив со стороны моря, откуда сюда направляются на гнездовья птицы. Отделившиеся от главной части базара "филиалы" находятся на ближайших мысах залива, на расстоянии 1-2 км от "ядра". "Ядро" базара остров Пуховой, где горизонтально выступающие слои выветренного сланца заселены птицами, причём каждая из пластин сланца лежит свободно и легко выдёргивается, а в таких условиях птицам сложно найти твёрдую точку опоры. Выпадение одного камня нарушает часто равновесие соседних, и начинается обвал, часть базара гибнет.

Наблюдения многих путешественников и зоологов за птичьими базарами показывает, что гнездовые колонии не только могут разрастаться за счёт "открытия своих филиалов", но и, к сожалению, угасать, И подобное явление, видимо, естественный процесс. Причинами гибели базаров могут быть ежегодно происходящие разрушения и осыпания гнездовых карнизов, сложенных, к примеру, рыхлыми горными породами выветрившимися сланцами.

Помимо этих мирных общественных птиц, устраивающих шумные гнездовые колонии, базар притягивает и редких "индивидуалистов", каждая семья которых живёт на почтительном расстоянии друг от друга. Таковым, например, является бургомистр. Все обитатели базара питают к бургомистру дикую ненависть. При его приближении к гнездовым колониям поднимается страшный крик истошно вопят взрослые птицы и птенцы, начинается форменная паника. Моевки с пронзительными криками носятся вокруг появившегося хищника, стараясь его отогнать, кайры вытягиваются и свирепо приветствуют его сердитым "кгээ", и только топорики (тупики. Н. Вехов) спокойны за свои спрятанные гнёзда.

Бургомистр гнездится над самым верхним карнизом с кайрами, среди растительности. Он придерживается базара только ради ограбления. Благодаря своей величине, силе и прожорливости, бургомистр играет на Новой Земле ту же роль, как в лесной области ястреб-тетеревятник. Рыбу он ловить избегает, а старается промыслить себе еды за чужой счёт. Ему годится любая животная пища: на базаре бургомистр таскает яйца, птенцов и ловит взрослых птиц, а на море отнимает рыбу у других морских птиц. В те давние времена, когда на Новой Земле промышляли рыбаки и зверобой, стоило промышленнику оставить на берегу тушу ободранного зверя, как бургомистр тут как тут и старается оторвать себе кусочек. Любимым его занятием является ограбление гольцовых сетей. Он целыми днями сидит над сетью на ближайшей скале и, как только заметит запутавшегося гольца, спускается на воду и старается его вытащить. Чаще всего он отрывает гольцу голову, и исковерканная рыба падает на дно. Интересно, что при этом он никогда не путается в сетях, тогда как такие прекрасные пловцы, как морянки, гаги и гагары постоянно в них попадают.

Один из немногих путешественников, кто облазил большинство птичьих базаров Новой Земли, Г.П. Горбунов был свидетелем следующей сцены. На верхней террасе базара, на краю почвенного слоя, сидел молодой бургомистр. Пытаясь добыть его для зоологической коллекции, путешественник выстрелом убил птицу наповал, но при этом дробь захватила террасу, где сидели кайры с птенцами, и несколько взрослых кайр и птенцов было ранено и убито; бургомистр же свалился на террасу среди мёртвых и живых кайр. Пока Г.П. Горбунов добежал до хищника, птица была уже буквально облеплена кайрами, которые щипали бургомистра и теребили со всех сторон. Они делали это с такой яростью, что не обратили на человека никакого внимания и разлетелись только тогда, когда он наклонился и взял бургомистра в руки.

Бургомистры на Новой Земле по повадкам чрезвычайно непохожи на бургомистров из других районов Арктики, например, Мурмана, где тоже есть птичьи базары. В отличие от "молчаливых" сородичей с Мурмана, бургомистр на Новой Земле встречает человека издалека и с яростными криками набрасывается на него. В защите птенца принимают участие и самец, и самка. Обычно они широкими кругами, высоко, вне выстрела носятся над охотником, и один из них, преимущественно самка, время от времени бросается вниз и над самой головой человека с криком круто взмывает вверх. Нападение бургомистр совершает молча и всегда со спины; если при этом повернуться к нему лицом, то он изменит направление и улетает в сторону. Когда их птенцы подрастают и начинают хорошо летать, бургомистры собираются в небольшие стайки, и тогда в защите птенцов принимают участие взрослые птицы, селившиеся у одного базара. Если одна из чаек будет убита, остальные с криком кружатся на большей высоте над ней, и постепенно количество их всё увеличивается от прибывающих новых и новых чаек. Г.П. Горбунов наблюдал, как бургомистры летели к трупу их "товарища" с Пухового острова на мыс Журавлёва, т.е. за два с лишним километра. На такое расстояние из-за шума моря крик бургомистра не доносится, и можно только удивляться замечательной остроте зрения этих птиц. На зиму бургомистр не улетает далеко, а откочёвывает к ближайшим к архипелагу полыньям открытой воды.

До сих пор самым загадочным обитателем птичьих базаров остаётся тупик. Он гнездится на Оранских островах, в губах Грибовой и Архангельской, на полуострове Карпинского и в заливе Пуховом. Возможно, многие аспекты жизни тупиков на Новой Земле являются таинственными из-за их крайней малочисленности и чрезвычайной осторожности. Приближающуюся к базару лодку тупики встречают всегда очень далеко, и определить, откуда они слетали, порой часто невозможно. На обрывы они в присутствии человека никогда не садятся. На базаре острова Пухового тупик живёт на совершенно отвесном обрыве, в недоступном для человека месте. Гнёзда устраивает в глубоких щелях, в нескольких метрах от верхнего края обрыва. Г.П. Горбунов потратил немало времени, наблюдая за новоземельскими тупиками. В один из таких дней он "лежал неподвижно около часа, чтобы увидеть, как топорик подлетал к такой щели, залезал в неё, и при первой моей попытке встать, сейчас же выскочил оттуда и улетел в море. Держались они чрезвычайно обособленно от остальных птиц и даже при полётах над морем следовали другими путями". Г.П. Горбунов считает тупика врагом кайр, у которых он ворует яйца, и на чьих гнёздах разбойничает.

Помимо бургомистров, птичьи базары архипелага, и в первую очередь, кайриные, "кормят" популяции других хищников полярной совы, сокола сапсана и песца.

Полярная сова проводит на базаре большую часть дня, причём такую крупную гнездовую колонию, как базар острова Пухового, могут посещать одновременно две совы, а на "маленьком" — кормится всего одна птица. По образному выражению Г.П. Горбунова "без совы базара не бывает, во всяком случае, я таких базаров не встречал". Этот хищник обычно занимает самый высокий пункт острова или мыса и оттуда внимательно контролирует весь базар. Однако никто, даже Г.П. Горбунов, который буквально "жил" на базарах, так и не подсмотрел, как охотится на гнездовых колониях морских птиц полярная сова. Он даже предполагал, что "подсмотреть" как наяву происходит ловля морских колониальных птиц совами в местах массовых гнездовий на Новой Земле, вообще сложно из-за крайней осторожности последних.

Другой хищник, посещающий птичьи базары, сапсан, появляется здесь нерегулярно и долгих остановок не делает. Ловит он, как и везде, толь ко летящую птицу. Попав на арену охоты, на базар, сапсан берёт всё, что оказывается близко к нему и кайр, и других "местных обитателей", включая даже большого бургомистра, который почти в два раза больше сокола. "Услугами" птичьих базаров на Новой Земле пользуются песец и белый медведь. Песец может разбойничать только на базарах на небольших островах, если он, конечно, не успел ещё по льду весной перебраться на более крупную сушу. Обычно на таких островах только базары могут прокормить песца, поскольку иных источников пищи для него тут нет. И здесь он пользуется как яйцами, так и птенцами кайр, гнездящихся на верхних терраса, так и выводками бургомистров. На крупных же базарах, как и белый медведь, он больше падальщик, санитар, подбирающий с суши под колониями всё, что оттуда падает. Здесь его пищевые ресурсы практически не ограничены.

Интересен такой вопрос, а может ли прокормить скудное по запасам органического вещества арктическое море подобную птичью ораву, которая селится на гнездовьях на Новой Земле? Подсчитано, население этих птичьих базаров за сезон выедает примерно 72 тыс. тонн рыбы, преимущественно сайки, что в 1960-х гг. было сопоставимо с промыслом сайки в Западной Арктике. Эти факты расходятся с установившимся мнением о скудности запасов пищи в арктических морях. Попробуем разобраться в этой проблеме. Оказалось, что птичьи базары и окружающая их морская акватория это две самоподпитывающиеся биологические системы. С базаров вся "органика" - экскременты (а только их в море у базаров попадает около 10 тыс. тонн), яйца и мёртвые птенцы, в конечном счёте падает в море. В море этот "дождь" органики, проходя всю толщу, оседает на дне, захоранивается в донных отложениях или же сразу вводится в круговорот веществ, образуемый во время подъёма вод. Включаясь в круговорот органики в море близ островов, биогенные вещества входят в пищевые цепи, вызывая вспышку бактерий, фито- и зоопланктона, рыбы, т.е. кормовых объектов всех уровней; они же, в свою очередь, служат пищей всему населению птичьих базаров.

На протяжении столетий, вплоть до середины ХХ в., птичьи базары были одними из самых эксплуатируемых природных ресурсов в Арктике, отсюда промысловики вывозили и птиц, и яйца. Реальные объёмы их изъятия трудно себе представить, поскольку точной статистики добычи этих объектов промысла до 1920-х гг. не было. Из немногочисленных публикаций этого исторического периода известно, например, что только одно норвежское судно, вернувшееся в 1920 г. в Вардё с новоземельских промыслов, имело на борту 14 тыс. яиц. Не меньшие объёмы добычи вывозили с архипелага и Отечественные промысловики. По выдержке из отчёта Архангельской губернской администрации, в тот же год на Новую Землю прибыла частная артель "гр-на Корносова со своим парусным судном для сбора яиц гагарки". На Малых Кармакульских о-вах ею было собрано 50 тыс. яиц. В 1930-х гг. объёмы сбора и вывоза яиц с Новой Земли стали ещё большими. Приведу только два примера. В период летней навигации 1932 г. промысловым судном "Нерпа", отправленным на Новую Землю в экспедицию по сбору яиц на крупных птичьих базарах баренцевоморского побережья в губах Безымянная и Белушья и заливе Вилькицкого было собрано 200 тыс. яиц кайры. В 1935 г., по данным, опубликованным в "Бюллетене Арктического института", всего лишь одна промысловая экспедиция — "карская зверобойная экспедиция Арктического института на ледокольном пароходе "Малыгин" в июле посетила Оранские острова с целью определения запасов морского зверя, а в июне другое судно осуществляло сбор кайровых яиц на базарах Кувшин, Пуховой, Безымянный и Вилькицкого (всего собрано 300 тыс. яиц)". А таких промысловых норвежских и русских шхун сюда приходили десятки. Так что суммарные объёмы вывоза яиц с птичьих базаров могли составлять астрономические цифры.

Хотя главными местами сбора яиц на архипелаге были базары западного берега Южного острова, "в заливе Пуховом и губе Безымянной", где "промысел продолжается приблизительно до середины июля", промысловые артели и суда собирали яйца со всех других колоний, начиная от самой южной оконечности до крайней северной точки Новой Земли. Уже в тот период для контроля за состоянием птичьих базаров в районы промыслов отправлялись специальные орнитологические отряды из состава новоземельской научно-промысловой экспедиции. Итогом их работы стал один, существенный для состояния популяций колониальных птиц, вывод: прирост их потомства не может покрыть убыль в результате заготовки яиц. Так что, эксплуатация птичьих базаров теми темпами, что велась на архипелаге промысловиками, могла стать одной из основных причин постепенного снижения численности популяций колониальных птиц, тенденция которого наметилась с 1940-х гг. и особенно стала заметной в 1990-х гг.

Журнал "Охота и охотничье хозяйство" №10 2014 г.