"Лицо Арктики": Новая Земля, Земля Франца-Иосифа и Северная Земля в прозе И.С. Соколова-Микитова

Иван Сергеевич Соколов-Микитов (1892–1975) имел немалый опыт мореходства и зрелый взгляд очеркиста, когда при участии своего товарища художника Н.В. Пинегина вошёл в состав комплексных экспедиций под руководством О.Ю. Шмидта на Новую Землю, Землю Франца-Иосифа и Северную Землю. В 1929 и 1930 гг. на ледокольном пароходе "Георгий Седов", а также в 1931 г. на ледокольном пароходе "Малыгин" он собрал бесценный материал для очерковых циклов "Белые берега" и "Путь корабля", в которых одним из первых в советской литературе осмысливал действия человека в открывшемся ему природном мире Крайнего Севера. В своих путевых заметках Соколов-Микитов не стремился скрупулёзно указывать факты. Здесь нет дат, маршрутов и составов экспедиций. Также автор не увлекается наблюдением за отдельными персонажами и отношениями между ними. Главным объектом повествования становится лицо Арктики – её природа. Действующий рассказчик просто соединяет читателя с ней и отходит в сторону, даёт любоваться и мысленно составлять портрет этого загадочного для простого читателя региона.

Очерки, написанные по материалам плавания на ледокольном пароходе (у автора – просто ледоколе) "Георгий Седов" и впоследствии собранные в цикл "Белые берега" (1931), имели интересную историю и ещё при жизни автора выдержали около 30 изданий, не считая переводов. Советское литературоведение признавало их особую художественную и историко-познавательную ценность (П.П. Ширмаков, К.А. Жехова и др.). Новейшие исследования посвящены встраиванию цикла в канон жанра литературного путешествия, проблеме национального характера, иным жанровым особенностям и стилю.

Окончательный вариант, приведённый в наиболее полном издании текстов Соколова-Микитова – академическом собрании сочинений в четырёх томах, мы расцениваем как настоящую антологию русского и советского национального характера. Черты характера проявляются в непривычных, в чём-то суровых условиях экспедиции. Здесь, согласно предложенной В.А. Редькиным концепции, рассмотрена проблема национального характера с точки зрения не только психологических особенностей отдельно взятой личности или иерархий духовно-нравственных ценностей, но и содержательной формы и художественных особенностей текста. Обусловлено это преимущественно тем, что очерковый характер записей предполагает разветвлённую систему персонажей, носящую дискретный характер.

В условиях арктической экспедиции главной чертой всех персонажей становится суровость. Проводится параллель между внутренней непоколебимостью, суровой внешностью и самой природой Севера: "С суровостью каменных берегов созвучны лица промышленников, их белейшие, как снег в горах, зубы, их серые, как береговой камень-валун, глаза". Суровым героизмом и неприятием несправедливости обладает упоминаемый не раз лейтенант Седов. Ретроспектива его дореволюционных походов вплетена автором в повествование о настоящем. Остаётся суровым даже слегка хмельной и оттого радостный промышленник, о храбрости которого ходят легенды: "Сергей смеётся – лицо обветренное, как камень". Характер этого персонажа описывается лаконично и точно: "странная смесь решимости с бахвальством, выносливости с неврастенией". У суровых, немногословных моряков и зимовщиков особенное отношение к расстояниям и температуре, в ряде удивительных для простого читателя эпизодов они будто никогда не устают и не мёрзнут. Автор любуется ладной работой плотника, печника.

С лукавым, добрым народным юмором написана сцена поднявшейся качки, когда никто из присутствующих не признаётся в плохом самочувствии. То самое "бахвальство" свойственно и для рядовых участников экспедиции, и для самого начальника: "заливаясь медленной бледностью", никто не хочет потерять лицо перед товарищами, и обед превращается в бессмысленное соревнование, кто дольше продержится за столом. Комичен также образ экспедиционного кинооператора, решённый в гротескной манере. Персонаж, охарактеризованный как "коротенький", снабжён огромным киноаппаратом на тяжёлой треноге, суетлив и то и дело даёт поводы для жарких ссор. Посмеивается рассказчик и над доктором, и над учёными (эпизод про найденную кость "мамонта" и др.). Добрая ирония мужика по отношению к интеллигенции сменяется уважительным тоном при описании научного открытия В.Ю. Визе: экспедиция достигла предсказанного им острова 13 августа 1930 г.

Нашлось на этих страницах место и образам русских женщин. К приезду гостей жена поселенца с Новой Земли, чей круг общения ограничен, надевает своё лучшее платье, "как женщины в городе одеваются перед театром". На это, по замечанию рассказчика, нельзя смотреть без улыбки. Противоположно поведение её подруги, которая, напротив, "молчаливо сидела в углу" и "исподлобья смотрела на окружавших её людей". А образы местных жителей, упоминаемых в начале повествования, обрамляют портрет сурового и самоуверенного советского исследователя: описанные "через запятую" с ездовыми собаками два маленьких ненчонка и их улыбчивая мать, сама похожая на девочку, для рассказчика ближе к живой природе, чем к нему и его соратникам. Глава этой ненецкой семьи выведен как пародия на стереотипные русские черты – в своей напускной серьёзности, в удовольствии, которое он получает от стрельбы из ружья, и, в особенности, в любви к "сорокаградусной".

Традиционным для автора станет сочетание любви (и жалости, между которыми он часто ставит знак равенства) к живой природе и азарта охотника. Можно также отметить, что в начале произведения, когда читатель вместе с рассказчиком знакомится с фантастическими арктическими пейзажами, превалирует мотив видения, сна. Несколько раз подчёркивается ощущение нереальности происходящего. Однако стоит рассказчику ступить на твёрдую землю и взять ружьё в руки, он становится собой и повествует о событиях, связанных с охотой, в традиционной рациональной манере. В зарисовке "Медведи": возможность пострелять воспринимается с энтузиазмом, приходится устанавливать очерёдность выстрелов, но после удачного, смертельного попадания в медведицу её медвежата уже описываются словом "осиротевшие"; “Пропадёт без матери”, – с жалостью сказал капитан". Охота получается довольно жестокой: добычей охотников становятся и кормящая медведица, и медвежата. В поздних публикациях редакторы-составители помещали примечание о законности такой охоты: "В описываемое время в полярных регионах ещё было много белых медведей, и охота на них тогда разрешалась. <…> Теперь… убивать медведей разрешается только при крайней необходимости".

Медведи, тюлени, различные виды птиц – это и пропитание (в основном промышленники и зимовщики так кормят собак), и зоологический материал, и удовлетворение некоего спортивного интереса. Конечно, упоминается и местный промысел: например, изготовление ремней для гарпунов из кожи морского зайца. Интересно наблюдать, как иррациональное чувство – ненависть моряков к птицам-бургомистрам – быстро передаётся и рассказчику.

В повествовании упоминается дневник рассказчика, в котором на подходе к бухте Тихой появляется запись: "Я смотрю на эту окружающую нас пустыню, и… отчётливее видится, что именно такой – мёртвой и белой – была Земля в свой ледниковый период и такою же, наверное, будет, когда застынет, умрёт наша планета". Другие важнейшие топонимы цикла: Белушья Губа, скала Рубини, мыс Флоры, остров Алджер (у автора – Альджер). Вводя их в повествование, Соколов-Микитов составляет "словесные портреты" на пике художественности, проявляет своё мастерство создания пейзажной зарисовки в новых для себя "тонах". Описание бухты Тихой автопсихологично. Оно опирается не только на широко используемые в этом тексте эпитеты с семантикой цвета, но и на сильнейшие внутренние переживания наблюдателя. С одной стороны, прекрасная и величественная картина восхищает, поражает своей отчётливостью ("точно здесь само собою исправлялось зрение и глаза видели зорче"), с другой – давит воспоминаниями о трагических событиях первой русской экспедиции к Северному полюсу, об ужасах полярной ночи и о полыхающем над миром в 1914 г. зареве войны.

Описывая бухту Тихую в "прозрачный и солнечный" день, Соколов-Микитов вводит полный трагизма пересказ событий похода и гибели Георгия Седова из книги Н.В. Пинегина. Так "Белые берега" знакомят читателя с важными вехами истории освоения Арктики (не только ретроспектива походов Седова, но и судьба американской экспедиции Болдуина – Циглера; именем Ивана Сергеевича была названа бухта, где он нашёл буёк этой экспедиции, судьба которой была ему неизвестна). Повествование также затрагивает традиции поморов, быт промышленников. Особое внимание уделяется научным открытиям и сбору экспонатов для музейных экспозиций, посвящённых Арктике. Историзм творческого мышления Соколова-Микитова резонирует с традицией путешественников изучать артефакты прошлых экспедиций и оставлять провиант для новых людей, обязательно прибывающих им на смену.

Осознание недолговечности, эфемерности всего живого контрастирует с суровым характером русских исследователей Севера, однако именно эта мысль обусловливает авторскую концепцию природопользования и в целом проблему "человек и земля". В результате и появился "особый жанр социально-географического, экологического повествования, порождённый эпохой".

Через год Соколов-Микитов имел возможность вернуться в те же края на ледокольном пароходе "Малыгин". В очерках, написанных по следам этого путешествия, автор полемизирует с самим собой. Изменяется характер повествования, стремясь к некоторой кинематографичности (остросюжетная завязка, более динамичное чередование сцен). Арктические пейзажи, воспетые с использованием мотивов сна и волшебства в "Белых берегах", становятся прозаичнее и по-новому показывают полярную весну и лето. Влияние на художественный метод автора оказал не только факт его более близкого знакомства с местностью, но и иная организация, состав и цели экспедиции.

Как самостоятельное произведение получившиеся материалы о "Малыгине" рассматриваются под единым названием "Путь корабля" (1932). "Лицо Арктики" – это очерк в цикле, повествующий о возвращении путешественников на мыс Флоры. Иные спутники посещали эти места несколько раз; кроме этого, здесь находят следы русских полярных экспедиций. Постоянно сравнивая, представляя взору читателя артефакты прошлого (мастер художественной детали, автор ненавязчиво показывает, что время сделало с нартами и шлюпкой), "оживляя" природу, ранее показанную застывшей, Соколов-Микитов приходит к закономерному выводу: "Да, лицо Арктики переменчиво". Теперь значительные события происходят на острове Рудольфа, в бухте Андромеды, в проливе Маточкин Шар.

Описание трудностей быта зимовщиков здесь носит более мрачный характер. Автор приводит тревожный эпизод, очевидцем которого стал: потерявшаяся группа охотников сутки блуждает без пищи и отдыха, с большим трудом возвращается на пароход. Следом приводится рассказ о страшных условиях зимовки в проливе Маточкин Шар (здесь "голый и мокрый" берег производит на рассказчика тяжёлое впечатление и противопоставляется "сытой жизни" в бухте Тихой). Начальник станции повествует о трагической, по-настоящему страшной смерти молодого полярника и страданиях его товарищей.

Взявшись за "арктическую тему", Соколов-Микитов ставил цель реалистически изобразить "лицо Арктики". Он записывает: "Трудно, быть может, невозможно писать о замечательных красотах Арктики стилем её первых исследователей..." Во многих описываемых случаях участники экспедиции действительно являются первопроходцами, но сам автор разрушает эту иллюзию нехоженой земли. Читателю обязательно напоминается о том, что "с древних времён" сюда ходили поморы, возводили каменные гурии и ставили кресты, потом первые путешественники и зимовщики строили часовни, а затем советские экспедиции сбивали с них кресты и основывали современные посёлки.

В 1932 г. Соколов-Микитов принял участие в аварийно-спасательных работах на "Малыгине", потерпевшем крушение в заливе Ис-фьорд на Шпицбергене, в качестве корреспондента газеты "Известия ЦИК СССР". Записи писателя легли в основу повести "Спасание корабля" (1934), представляющей не меньший познавательный интерес (хроника аварийно-спасательных работ) и художественную ценность (ярчайший пример мотива смерти и её преодоления в творчестве И.С. Соколова-Микитова исследовала П.С. Громова). Кроме этой аварии, как центрального события, тексты содержат ряд эпизодов, в которых проявляются стойкость и героизм участников экспедиции. Это эпизоды с провалившимся под лёд путешественником, заблудившейся охотничьей группой, найденным зимовщиками замёрзшим человеком, многочисленные встречи с дикими зверями, суровые погодные условия и т. д.

Устами одного из зимовщиков в цикле "Путь корабля" Соколов-Микитов провозглашает патриотический манифест, определяющий дружбу, командную работу и дух коллективизма как основу характера советского человека: "Вы с удивительным терпением перенесли тяжёлую зиму и работали дружно. Таким должен быть советский полярник!"

Благодаря рассмотренным произведениям современники автора, а вслед за ними и нынешние читатели узнали Арктику в динамике. Оказывается, её лицо меняется год от года, а гостеприимство к одним путешественникам чередуется с жестокостью к другим. Исследовательский и творческий интерес И.С. Соколова-Микитова к Северу не ограничивается одним регионом, одним периодом его жизни. С 1926-го по 1947 г. писатель совершил множество путешествий, каждое из которых сопровождалось путевыми заметками, давало пищу для размышлений, ложилось в основу произведений различных жанров – от очерков о Заонежье до шпицбергенских новелл.

Косоурова Надежда Романовна, кандидат филологических наук,
старший пре­подаватель кафедры филологических основ издательского дела
и литературного творчества филологического факультета
Тверского государственного университета (Тверь)