Эффект - 69

1969 год...

Это был третий кряду год, летне-осеннюю пору которого я проводил на берегу пролива Маточкин Шар. Этот пролив разделяет архипелаг Новая Земля на южную и северную части.

... Впервые на Новой Земле мне довелось побывать летом 1967 года. Затем экспедиции 1968 и этого памятного 1969 года были для меня летними "отпусками". Мы прибывали с материка на Новую Землю для подготовки и проведения очередных подземных испытаний ядерных зарядов и проводили здесь от трех до четырех месяцев. Как хорошо было бы побывать в эти летние месяцы в действительном отпуске где-нибудь на юге необъятной тогда страны. Но испытатели ходили в отпуска не тогда, когда хотелось, а тогда, когда это было возможно, то есть в перерывах между регулярно проводившимися ядерными испытаниями.

Мы приехали в поселок Северный в начале июля. Тундра и пролив встретили нас редкими, но яркими цветами, зеленью трав и ягеля, гамом птичьих базаров, непугаными и любопытными нерпами, изредка появлявшимися полярными совами, песцами и оленями. Подготовка к эксперименту шла размеренно. В этот раз работала сдвоенная экспедиция из ВНИИЭФ и ВНИИТФ. Взрывы проводились в двух соседних штольнях А-7 и А-9. От поселка до штолен было недалеко, километра три. Поездки утром, вечером и на обеденный перерыв занимали немного времени. Каждый раз приходилось проезжать мимо вертолетной площадки, с которой постепенно улетали те, чьи технологические операции завершились. Как мы им завидовали! Обычно первыми нас покидали сборщики, которые после установки изделий в штольнях отбывали из поселка Северный в центральный поселок Белушье и далее, на Большую Землю, то есть домой. Остальные участники экспедиции продолжали работы.

Волошин Николай Павлович — инженер-физик, испытатель ядерного оружия, доктор технических наук (1989), профессор (2001). Родился 25 января 1939 года. Прошёл путь от инженера (1961) РФЯЦ — ВНИИТФ до начальника Департамента разработки и испытаний ЯБП Минатома России (1996). Непосредственный участник воздушных и подземных испытаний ядерного оружия и мирного применения ядерных взрывов. Круг научных интересов — физика высоких плотностей энергии, лазерная техника, взрывная дейтериевая энергетика, радиационная медицина. Лауреат Государственной премии СССР (1982) за большой вклад в укрепление обороноспособности страны. Награждён орденами Почёта (1996) и «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2003), знаком отличия Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом» «За заслуги перед атомной отраслью» I степени (2013).

... Прошел июль, промчался август, наступил сентябрь. Подготовка к испытанию завершилась. Практические дела, кроме обычных проверок работоспособности аппаратуры, закончились. Наступило самое томительное время: мы ожидали подходящей погоды. Подходящей всегда считалась такая погода, при которой направление местного и глобального переноса воздушных масс устойчиво, хорошо прогнозируемо на ближайшие несколько суток и гарантирует отсутствие выноса воздушных масс на заселенные территории СССР и тем более на территории других государств. Требования к безопасности эксперимента были очень жесткими. Вот почему погодные условия эксперимента всегда учитывались при назначении даты и времени взрыва. На этот раз ждать пришлось около трех недель. И, наконец, на 14 октября было назначено так называемое время "Ч". Государственная комиссия, которую возглавлял Георгий Александрович Цырков, отдала предпочтение устойчивости и направленности глобального переноса воздушных масс, то есть ветру, на высотах. Местный приземный ветер был слабым и неустойчивым по направлению. Ожидать лучших погодных условий уже было рискованно: к концу октября мог начаться ледостав в Маточкином Шаре, и тогда эвакуация оборудования и испытателей морским путем могла бы стать проблематичной.

Утром 14 октября была светлая тихая погода. Мы отправились на заключительные операции, при которых проводятся проверки готовности аппаратуры к последнему этапу и взводится регистрирующая аппаратура. Обычно в заключительных операциях принимает участие меньше исполнителей, чем при съеме материалов регистрации после опыта. Это "меньшинство" и встает на час - полтора раньше.

День "Ч", почти такой же, как предыдущий день проведения генеральной репетиции, но более ответственный, поэтому перемещения всех участников строго регламентируются. Обычно все очень волнуются. Сколько бы раз ни участвовал в проведении испытаний, никогда спокойно себя не чувствовал. После возвращения с заключительных операций снова и снова прокручиваешь в мозгу их последовательность, проверяя все этапы подготовительных работ.

При проведении одиночного взрыва, практически, всегда достаточно внешнего эффекта, чтобы у автора заряда снялось многомесячное, а иногда и многолетнее напряжение. Вопрос "сработает - не сработает" отпадает и остается вопрос "как сработал". На него отвечают результаты измерений. Если эксперимент групповой, то авторы зарядов не могут по внешнему эффекту определить, все ли заряды сработали. Они ждут результатов измерений.

У тех же, кто производит измерения параметров взрыва, независимо от количества зарядов, напряжение спадает лишь после того, как получены и расшифрованы записи регистрирующих приборов.

Н.П. Волошин выступает на торжественном собрании, посвященном празднованию 50-летия Новоземельского полигона
(Дом офицеров, Белушья губа, 2004 г.)

... И вот день "Ч" настал. После проведения заключительных операций все участники собрались на командном пункте руководства (КП Р) и ждали взрыва. Настроение было тревожно-приподнятое. Взошло солнце. Небо голубое и безоблачное. Штиль.

За полчаса до назначенного срока вновь собралась Государственная комиссия, заслушала последние метеоданные и подтвердила время взрыва.

Отсчет времени транслировался по громкоговорящей связи. По инструкции за несколько минут до взрыва все незанятые выдачей команд и приемом телеметрических данных вышли из сооружений и напряжённо вглядывались в район проведения работы. Склон горы Шелудивой, в которой пройдены штольни, находится примерно в 6 км от КПР. Понятно, что с такого расстояния детали не были видны. Оптические приборы имелись только у назначенных специалистов, личные оптические приборы на испытания не допускались.

... "Десять, девять, восемь... два, один, ноль!" Земля всколыхнулась и еще до прихода гулкого звука почувствовалось, как она уходит куда-то вниз, как будто под ногами разверзлась пропасть. Обычно это производит незабываемое впечатление. Следом за этим докатились громовые глухие раскаты с затихающим эхом. И все... Тишина. Успокоилось колебание почвы, только сердце взволнованно стучит.

Дистанционные приборы показали, что на приустьевой площадке в районе приборных сооружений радиационная обстановка нормальная. Тут же раздалась команда на выезд для съема материалов регистрации. Каждый из группы знал свое транспортное средство в колонне. Все четко отработано на Генеральной репетиции. И началось спокойное передвижение колонны к заданному пункту. Впереди дозор радиационной разведки, затем машина с начальником группы съема материалов регистрации, далее машины с подгруппами методик измерений. Я был руководителем подгруппы ВНИИТФ. Приборы расставлены так, чтобы по прибытии на место участники съема материалов регистрации легко добрались до них, не мешая друг другу.

Здесь уместно сказать, что в 1969 году еще мало было передвижных приборных средств — автоприцепов и фургонов. Большая часть приборов была установлена в металлических бункерах. Позже от металлических сооружений отказались, а приборы размещали в передвижных сооружениях различной конструкции.

... Прибыли к приборам, оперативно сняли материалы регистрации и отправились в обратный путь. Отъезжали по готовности каждой подгруппы, не задерживаясь после доклада начальнику группы съема материалов. Кто раньше снял, тот и уехал на КПР для сдачи ящиков со снятыми материалами специалистам, ответственным за их доставку в фотолабораторию основного поселка полигона (Белушья Губа). В соответствии с составленными до опыта списками я был назначен ответственным за доставку пленок ВНИИТФ в Белушку. Вместе со мной в список на вертолет был включен помогавший мне Ананий Михайлович Романов.

После съема материалов регистрации необходимо пройти санобработку. Санпропускник пройти при чистом эксперименте - это сплошное удовольствие: раздеться, сдать спецодежду, дозиметры, средства индивидуальной защиты, облиться горячей водой, смыть все свои тревоги, переодеться в чистое белье и... перейти к следующему этапу работы.

И вот выхожу я из санпропускника и смотрю на гору, в которой часа полтора назад был проведен эксперимент. Погода солнечная, видимость прекрасная, вокруг почти благостный покой и тишина... И вдруг на склоне горы Шелудивой повалил черно-желтый дым, он клубился и зловеще поднимался вверх. "Вырыв!" - мелькнуло в сознании. В это время некоторые из участников съема пленок, в том числе и Ахат Саитович Ганеев, весело переговариваясь, не спешно подходили к санпропускнику. Им торопиться было некуда, они на вертолетах не улетали. "Ахат, смотри!", — крикнул я ему и показал на гору. Он обернулся, и улыбка слетела с его лица.

События стали разворачиваться нештатно. Срочно была дана команда на вылет вертолетов с материалами регистрации. Мы с Ананием Михайловичем быстро сели в вертолет. В него начали втискиваться не указанные в списке люди... Мы улетели в Белушку буквально через 5-10 минут после вырыва.

Дальнейшие события мне придется пересказывать со слов тех, кто остался на КПР.

После эксперимента все люди, оставшиеся на КПР, по плану должны были погрузиться на теплоход "Татария" с пирса поселка Северный. В целях безопасности во время эксперимента теплоход стоял на рейде примерно в 15 километрах от поселка. Из-за слабого приземного ветра все более густеющее облако постепенно стало расползаться в сторону поселка и КПР. Поэтому теплоход не пошел к пирсу, а стал даже медленно отдаляться от него. Возникла проблема доставки на теплоход людей, скопившихся на берегу пролива у КПР. Неразбериха и суматоха постепенно улеглись. Для переправки людей использовали большое спасательное судно (БСС), которое испытатели называли самоходной баржой. Но облако уже стало накрывать и район КПР, и людей на БСС. Теплоход приостановился в проливе для встречи с БСС, но и к этому месту облако тоже начало подбираться. Те, кто дышал воздухом этого облака, рассказывали, что он сильно пах сероводородом. И цвет, и запах свидетельствовали о том, что это были газообразные продукты высокотемпературного разложения доломитовой породы, слой которой был представлен в геологическом разрезе горы. Вот этот слой, ослабивший прочность породы вблизи образовавшейся в результате взрыва котловой полости штольни А-9, и послужил причиной прорыва радиоактивных газов на поверхность земли. Статистика прошедших после начала подземных испытаний восьми лет показала, что в подавляющем большинстве случаев, камуфлетность экспериментов обеспечивалась. Однако стопроцентной гарантии абсолютной герметичности горных массивов после мощнейшей встряски их ядерным взрывом никто дать не мог.

После того, как почти все участники эксперимента собрались на "Татарии", она взяла курс в Баренцево море и на следующее утро пришла в Белушью Губу.

Радиационный дозор в составе нескольких дозиметристов во главе с Г.А.Кауровым уходил с КПР в сторону мыса Столбовой на тяжелых гусеничных тягачах (ГТТ), захватив с собой нескольких испытателей, не успевших попасть на БСС. Одновременно дозор проводил измерения уровня радиации. Часа через три ГТТ достигли мыса, где отставшие испытатели пересели на вертолет и улетели в Белушку.

Среди попавших в сложную ситуацию эксперимента 1969 года были военнослужащие полигона, шахтеры, строители, представители ВНИИЭФ, ВНИИТФ, НИИИТ и других организаций, члены Государственной комиссии и экипаж теплохода "Татария". Конечно, в те страшные минуты мало кто из них знал о полученных дозах: дозиметры были сданы после снятия пленок. Не величина облучения, а стресс от произошедшего - вот что давило на психику потерпевших. Большинство людей были на испытании впервые, и сразу попали в нештатную радиационную ситуацию (НРС). Можно себе представить их состояние тревоги и ожидания благополучного быстрого исхода. В такой ситуации поведение многих, естественно, было непредсказуемым. Все люди разные и по-разному восприняли произошедшее. Испугались все, но, в конце концов, мужественно и стойко перенесли случившееся.

Теперь по прошествии сорока лет можно сказать, что прямых отрицательных воздействий на здоровье попавших в эту ситуацию людей не было. Особое медицинское обследование проходили те из участников эксперимента, которые попали под большие дозовые нагрузки на КПР и на БСС. Таких оказалось 78 человек. Все они были под наблюдением врачей по месту жительства, а также по указанию 5ГУ МСМ направлялись в специализированную московскую больницу № 6. После аварии на Чернобыльской АЭС некоторые участники событий 1969 года были приравнены по льготам к участникам ликвидации последствий этой аварии.

Об испытании 1969 года на Новоземельском полигоне вспоминают и другие его участники. Я читал опубликованную в бюллетене ЦОИ № 1 за 2000 год статью Г.А.Каурова "Труд испытателей никогда не бывает лёгким и безопасным".

Хочу сказать, что испытатели ВНИИЭФ, ВНИИТФ, НИИИТ и полигонов и после событий 1969 года еще не раз участвовали в испытаниях и на деле доказали преданность своей ответственной и опасной профессии.

К 10-летию "Эффекта-69" мы с женой написали шесть четверостиший, которые помещены ниже.

Волошины Н.П. и Л.И.
г. Снежинск, 14 окт. 1979 г.

Друзья, остановите времени теченье,
Вернитесь в мыслях на десяток лет.
Вы не забыли странное свеченье?
И ветра запах и... в глазах ответ.

Вы помните, сначала приподнялись горы,
Затем и облака над штольней расцвели.
Никто не дрогнул, не поверил в горе,
Все до конца работу довели.

Прошёл десяток лет и все вы повзрослели,
Немало юбилеев встретили, друзья,
Баржовики немного поседели,
Чуть-чуть пошире стал размах плеча.

И было время: все в "Шестерке"^∗ колдовали,
И проверяли ваши ткани, мозг, сердца.
О всех заботясь, диссертации писали,
Главцырк^∗∗ следил за всем с заботою отца.

Хвала баржовикам той незавидной доли,
Их стойкости и мужеству души!
Растите сыновей, растите внуков вволю,
Придет пора - им правду расскажи.

Пусть знают дети, как отцы и деды,
Под небом чистым шли на бой за мир.
На подвиг шли, в бессмертье, до победы,
Чтоб детским смехом полнился эфир.

^* Центральная клиническая больница в Москве

^**Так называли 5ГУ, возглавляемое Г.А. Цырковым

Очерк из сборника "Без права на ошибку" 2015 г.