Первый гидроаэропланъ въ Сѣверномъ Ледовитомъ океань.

Постановленіемъ Совѣта Министровъ по особому журналу отъ 18-го января текущаго года Морскому вѣдомству было предоставлено снаряженіе спасательной экспедиціи въ Сѣверный Ледовитый океань для поисковъ старшаго лейтенанта Сѣдова и его спутниковъ.

Всѣ труды по выполненію этой задачи были возложены на Главное гидрографическое управленіе Морского Министерства, которое и приложило всѣ старанія къ правильному составленію плана экспедиціи, къ пріобрѣтенію для нея судового состава, къ укомплектованію ея личнымъ составомъ и къ снабженію ея провизіей, теплымъ платьемъ и всѣми вообще предметами сложнаго снаряженія полярныхъ экспедицій. На совѣщаніяхъ, которыя собирались время отъ времени въ Главномъ гидрографическом управленіи для обсужденія разнообразныхъ вопросовъ по организаціи экспедиціи, было, между прочимъ, постановлено обязательно снабдить экспедицію гидроаэропланомъ. Такое постановленіе являлось совершенно естественнымъ. Дѣйствительно, чтобы тщательно осмотрѣть все протяженіе западнаго берега Новой Земли отъ губы Крестовой до мыса Желанія, а также южнаго берега Земли Франца-Іосифа, гдѣ можно было, судя по всѣмъ имѣвшимся даннымъ, скорѣе всего найти если не самую экспедицію Сѣдова, то хотя слѣды ея, мало было имѣть одно лишь судно: полярное лѣто слишкомъ коротко, чтобы можно было успѣть обойти на суднѣ указанные берега и подробно осмотрѣть не только самую прибрежную черту, но и прилегающіе острова и проливы между номи. Могучимъ подспорьемъ и являлся гидроаэропланъ, быстрый, подвижный, способный садиться не только на сушу (или ледъ), но и на водную поверхность.

Вопрось заключался въ выборѣ авіатора и аппарата. Выборь авіатора палъ на военнаго летчика, поручика Нагурскаго, который охотно принялъ предложеніе и, откомандированный въ распоряженіе Главнаго гидрографическаго управленія, не теряя минуты времени, сталь готовиться къ выполненію возложеннаго на него нелегкаго и отвѣтственнаго порученія. Что касается аппарата, то рѣшеніе вопроса о выборѣ его было предоставлено всецѣло самому поручику Нагурскому, который остановился на гидроаэропланѣ Мориса Фармана. Этотъ аппарать рѣшено было заказать за границей, во Франціи. Главныя данныя аппарата таковы: моторъ Рено въ 70 лошадиныхъ силъ; охлажденіе мотора воздушное; обогрѣваніе мотора отработанными газами; смазка двойная: барботажемъ и помпой; масло наливается непосредственно въ картеръ; грузоподъемность 300 килограммовъ; скорость около 100 верстъ въ часъ.

Пока аппарать строился въ Парижѣ, прибывшій сюда поручикъ Нагурскій наблюдалъ за его постройкой, тщательно изучалъ всѣ детали мотора и совершилъ на аэродромѣ въ Бюкѣ 18 тренировочныхъ полетовъ на аэропланѣ такой же системы, какой для него строился.

24-го мая поручикъ Нагурскій прибылъ въ Парижь, а 14-го іюня гидроаэропланъ былъ уже совершенно готовъ. Упакованный въ 8-ми ящикахъ, аппаратъ былъ отправленъ моремъ въ Христіанію, гдѣ 30-го іюня погруженъ на судно "Эклипсъ", на которомъ и доставленъ въ портъ Александровскъ на Мурманѣ 19-го іюля.

Туть уже стояли два судна, снаряженныя Морскимъ вѣдомствомъ для поисковъ экспедицій: Сѣдова, Брусилова и Русанова, а именно: звѣробойная шхуна "Герта" подъ командой Ануфрієва, купленная въ Христіаніи и тамъ же снаряженная для полярнаго плаванія, и пароходъ Архангельско-Мурманскаго товарищества "Печора", зафрахтованный для доставки изъ Архангельска въ Александровскъ дополнительнаго снабженія "Герты" углемъ и нѣкоторыми другими предметами снаряженія. Третье судно экспедиціи для поисковъ сѣдова, промысловая парусно-паровая шхуна "Андромеда", также зафрахтованная Морскимъ вѣдомствомъ, была уже у береговъ Новой Земли, куда вышла съ началомъ навигаціи изъ становища Шельпино (на Мурманѣ), гдѣ она зимовала. Начальникъ экспедиція для поисковъ Сѣдова, капитанъ 1-го ранга Ислямовъ, вмѣстѣ со своимъ помощникомъ и врачемъ экспедиціи, находились на "Гертѣ". Такимъ образомъ, къ 19-му іюля въ Александровск на Мурманѣ собрались всѣ суда обѣихъ экспедицій: 1) для поисковъ сѣдова и 2) для поисковъ Брусилова и Русанова. Только одна "Андромеда" отсутствовала, находясь въ отдѣльномъ плаваніи.

Гидроаэропланъ поручика Нагурскаго погрузили съ "Эклипса на пароходь "Печору". Туда же перешел и поручикъ Нагурскій сь своимъ мотористомъ, матросомъ Кузнецовымъ.

31-го іюля пароходъ "Печора" вышелъ изъ Александровска и направился прямо въ губу Крестовую съ тѣмъ, чтобы поручикъ Нагурскій могъ оттуда начать осмотръ берега Новой Земли къ сѣверу до мыса Желанія. 3-го августа пароходъ прибыль благополучно вь Губу Крестовую, гдѣ тотчас же начались работы по сборкѣ гидроаэроплана. Работу приходилось вести при весьма неблагопріятных условіяхъ, на совершенно открытомъ берегу, въ туманѣ, часто подъ дождемъ. Несмотря на это, сборка аппарата шла успѣшно, и въ полночь 7-го августа гидроаэропланъ былъ совершенно готовъ къ полету.

Сдѣлавъ два пробныхъ полета, поручикъ Нагурскій въ 4 часа ночи, того же 7-го августа, имѣя пассажиромъ моториста Кузнецова, вылетѣлъ изъ губы Крестовой на сѣверъ для осмотра западнаго берега Новой Земли.

О дальнейшемъ самъ летчикъ разсказываетъ слѣдующее:

"Летѣлъ я, — говорить поручикъ Нагурскій, — оріентируясь берегами Новой Земли и компасомъ. Отъ мыса Борисова начались льды и торосы. Съ сѣвера надвигались густыя облака, внизу несся сплошной туман. Орієнтировка стала затруднительной; пришлось руководствоваться только компасемъ, и счастье мое, что я взялъ с собою шлюпочный компасъ, изготовленный въ мастерской Главнаго гидрографическаго управленія, такъ какъ компасъ, купленный въ Парижѣ вмѣстѣ съ аппаратомъ, пересталъ дѣйствовать. Цѣлый чась летѣлъ я въ сплошныхъ облакахъ, послѣ чего облака стали рѣдѣть, и, усиленно всматриваясь въ берега, я различалъ Горбовые острова, проливы между которыми были покрыты сплошнымъ льдомъ. Долетѣвъ до мыса Литке и обогнувъ Баренцовы острова, повернули обратно, съ тѣмъ, чтобы сѣсть у острововъ Панкратьевыхъ мѣстѣ послѣдней зимовки Сѣдова, но это мнѣ не удалось изъ-за льда и тумана. Полетѣлъ дальше и въ 9 часовъ утра сѣлъ у мыса Борисова. Весь полеть продолжался 4 часа 20 минуть, въ теченіе которыхъ я сдѣлалъ 420 версть на высотѣ отъ 800 до 1.000 метров. Температура на этой высотѣ была минусь 5°Р. Подойти к берегу было очень трудно: берегъ былъ высокій, скалистый, а вдоль берега тянулись гряды торчащихъ изъ воды камней. Нѣсколько разъ натыкались на камни, при чемъ порядочно пострадалъ лѣвый поплавокъ, который послѣ этого даваль постоянно течь. Чтобы выбраться на берегъ, пришлось идти по водѣ, и сапоги наши совершенно промокли. Подтянувь аппарать и привязавъ его, развели костеръ изъ плавника и туть же у костра отъ сильнаго утомленія моментально заснули.

Шхуна "Андромеда", съ которой мы встрѣтились въ губѣ Крестовой, должна была идти вслѣдъ за нами къ островамъ Панкратьевымъ, чтобы снабдить насъ тамъ бензиномъ и масломъ, а такъ как мы сѣли не у этихъ острововъ, а много южнѣе, у мыса Борисова, то, чтобы обратить вниманіе шхуны, пускали ракеты съ парашютомъ. Сигналы наши были замѣчены и "Андромеда" подошла къ намъ.

Получивъ необходимые запасы, раннимъ утромъ, 9-го августа, полетѣли съ Кузнецовымъ опять на сѣверъ, чтобы вторично осмотрѣть берег и обслѣдовать состояніе льда у Горбовыхъ острововъ, куда должна была придти и "Андромеда" для устройства депо провизіи для пропавшихъ экспедицій.

Летѣли мы на высотѣ 1.000 метровъ. Погода была ясная; солнечная, температура минусь 7°Р.

Наша рекогносцировка выяснила, что проливы между островами Горбовыми забиты льдомъ. Въ 6 1/2 часовъ утра я сѣлъ у Архангельской губы, куда черезъ 18 часовъ подошла и " "Андромеда", на которую мы и поспѣшили перебраться, чтобы обогрѣться и отдохнуть. Мотористь Кузнецовъ, выросшій на югѣ и проведшій всю свою службу въ Черноморскомъ флотѣ, какъ не привыкшій къ холоду, серьезно захворалъ отъ простуды.

10-го августа разразился порядочный штормъ отъ юго-запада. Опасаясь за аппарать, который стоялъ у берега, я счель нужнымъ съездить на берег и покрѣпче привязать его, но капитанъ "Андромеды" не рѣшился отпустить меня, находя это рискованнымъ. Пришлось вызвать охотниковъ. Нашлись четыре матроса, которые согласились отправиться со мною на шлюпкѣ, чтобы укрѣпить гидроаэропланъ, который иначе унесло бы въ море.

12-го августа, когда штормъ стихъ, сдѣлалъ небольшой полеть для осмотра Горбовыхъ острововъ. Оказалось, что бывшій штормъ поломаль ледъ, который теперь, при легкомъ сѣверномъ вѣтрѣ, уносило къ югу. Островь Заячій, на которомъ рѣшено было устроить складь провизіи, совершенно очистился отъ льда. Въ 9 часовъ вечера того же 12-го августа, имѣя пассажиромъ капитана "Андромеды", штурмана Поспѣлова, предпринялъ полеть изъ губы Архангельской на сѣверъ, чтобы осмотрѣть берег и искать пропавшія экспедиціи, но на этотъ разъ не повезло: едва я поднялся на 500 метровъ и взялъ направленіе на мысь Нассау, какъ въ моторѣ послышался рѣзкій стукъ. Моментально остановилъ моторъ и спланироваль. Съ "Андромеды" это замѣтили и прислали намъ на помощь шлюпку, которая и прибуксировала аппаратъ къ берегу. Разборка мотора обнаружила, что сломанъ шатунь третьяго цилиндра и погнуть главный валъ. Поломку шатуна надо отнести к винѣ завода, такъ какъ гайки сломаннаго шатуна не были зашлинтованы. До 29-го августа намъ пришлось усиленно работать надъ исправленіемъ мотора, который пришлось весь разобрать и снова собрать.

19-го августа къ намъ подошла шхуна "Герта", которая успѣля побывать на Землѣ Франца-Іосифа и отправилась оттуда к Панкратьевымъ островамъ, гдѣ разсчитывала встрѣтиться съ нами, и это, къ счастью, случилось.

Начальникъ экспедиціи, капитанъ 1-го ранга Ислямовъ сообщилъ намъ свѣдѣнія о судьбѣ экспедиціи Сѣдова и что судно ея "Св. Фока" направилось съ Земли Франца-Іосифа въ Бѣлое море. Полагая, что "Св. Фока" можетъ быть теперь случайно вблизи Новой Земли, капитанъ 1-го ранга Ислямовъ приказалъ мнѣ сдѣлать полеть въ море на западъ и затѣмъ на сѣверь къ Панкратьевымъ островамъ. 30-го августа въ 4 часа 20 минуть дня я полетѣлъ и взялъ направленіе на западъ. Былъ свѣжій западный вѣтерь (8 метровъ въ секунду) и морозъ въ 7°Р. Сдѣлавъ 100 версть въ этомъ направленіи повернул на мысъ Литке, а отъ него къ островамъ Панкратьевымъ, и въ 6 час. вечера вернулся къ тому мѣсту, откуда вылетѣлъ. Судна "Св. Фока" я не замѣтилъ нигдѣ. Этотъ полеть мой выяснил, что въ открытомъ морѣ по параллели острова Заячьяго находится сплошной ледѣ, который движется к югу. Это свѣдѣніе привело капитана "Андромеды" къ рѣшенію поспѣшить на югъ, въ губу Крестовую, куда и я долженъ былъ летѣть, чтобы тамъ разобрать мой аппарать, упаковать его въ ящики и погрузить на "Печору", которая тамъ ожидала насъ.

31-го августа въ 1 часъ дня предпринялъ я мой пятый полеть и, имѣя пассажиромъ матроса Кузнецова, направился прямо въ губу Крестовую.

Дуль свѣжій западный вѣтерь (7 метровъ въ секунду). Низкія прерывчатыя облака затрудняли орієнтировку, и одно время я совершенно сбился съ курса, а когда прояснѣло, то замѣтилъ, что подо мной Новая Земля, а на востокѣ видно Карское море. Оказалось, такимъ образомъ, что я забралъ много къ востоку и пролетѣль почти до половины ширины острова Новой Земли. Уже два часа я быль въ пути. Вѣтерь сразу измѣнилъ свое направленіе и перешел въ южный, который сильно уменьшаль скорость полета.

Еще часъ съ четвертью продолжался мой полеть, и въ 3 1/2 часа дня я благополучно спустился въ губѣ Крестовой, гдѣ стояль пароходъ "Печора". Через двое сутокъ туда же прибыла и "Андромеда".

Мои полеты такъ заинтересовали матросовъ команды "Печоры" и "Андромеды", что я сдѣлалъ съ нѣкоторыми изъ нихъ небольшіе полеты, а затѣмъ разобралъ аппаратъ, уложилъ его въ ящики и погрузиль на "Печору для доставки въ Архангельскъ, куда "Печора" и прибыла благополучно 10-го сентября."

Таковъ разсказъ поручика Нагурскаго.

Его смѣлые полеты принесли несомнѣнную пользу дѣлу авіаціи, такъ какъ выяснили нѣкоторые вопросы относительно полетовъ въ полярныхъ странахъ.

Воть нѣкоторые выводы, которые онъ могъ сдѣлать даже изъ пяти своихъ полетовъ, выводы отрывочные, но которые, несомнѣнно, могуть принести пользу будущимъ авіаторамъ, которые пустятся вслѣдъ за Нагурскимъ въ полярныя страны:

1) Измѣненія направленія вѣтра въ Сѣверномъ Ледовитомъ океанѣ очень часты. Так, при полеть на протяженіи около 200 версть бывало до 3 рѣзнихъ перемѣнъ въ направленіи вѣтра. 2) Полеты возможны круглыя сутки, такъ какъ ночью такъ же свѣтло, какъ и днемт. Лучшее время для полетовъ, судя по метеорологическимъ даннымъ, — іюлѣ мѣсяцъ. 3) Экспедиціи въ полярныя страны необходимо снабжать гидроаэропланомъ по возможности портативнымъ, чтобы его легко можно было помѣстить даже на небольшомъ сулнѣ. Сборка и разборка его должна быть самая легкая, быстрая, грузоподъемность наибольшая. Особенное вниманіе слѣдуеть обращать на поплавки, которые непремѣнно должны имѣть три продольныхъ шпангоута. 4) Необходимо имѣть запасные поплавки и возможно больше винтовъ. Въ теченіе одного мѣсяца поручикъ Нагурскій долженъ былъ замѣнить 2 винта, которые лопнули. 5) Гидроаэропланъ долженъ быть выкрашенъ въ красный цвѣтъ, какъ самый примѣтный. 6) Летчикъ долженъ обратить вниманіе на свою верхнюю одежду. Сапоги должны быть особенно теплые и непромокаемые. Куртка изъ гагачьихъ или лебяжьихъ шкурокъ. Поверхъ куртки романовскій полушубокъ. Брюки обявательно мѣховыя. Затѣмъ мѣховая шапка, желтые очки и двѣ пары шерстяныхъ перчатокъ. 7) Въ полеть слѣдуетъ взять съ собой слѣдующее: винтовку съ патронами, мотокъ мягкаго стального троса для укрѣпленія аппарата и для другихъ цѣлей, дымныя ракеты съ парашютомъ, запасныя части мотора, мелкій инструменть и провизію. 8) Летать въ арктическихъ странахъ хотя и тяжело, но вполнѣ возможно, и авіація можеть оказать большую услугу гидрографій: съ гидроаэроплана легко видѣть состояніе льдовъ, а также подводныя опасности: рифы, банки, отмели.

Заканчивая этимъ настоящую статью, нельзя не сказать съ отраднымъ чувствомъ для русскаго человѣка, что не только на поприщѣ мореходства, какъ съ цѣлью промышленной, такъ и съ цѣлью научной, но и на поприщѣ авіаціи въ высокихъ широтахъ полярныхъ стран первенство принадлежить русскимъ людямъ: русскимъ поморамъ-промышленникамъ, русскимъ гидрографамъ и, наконецъ, русскому же офицеру-летчику.

М. Жданко. Петроград. 25 августа 1914 г.