Воспоминания о Русанове Владимире Александровиче

В первый раз я увидел Владимира Александровича Русанова в 1907 году. По наружности он выглядел бедным человеком. В то время он ездил с экспедицией Молчанова по Маточкину Шару на Карскую сторону Новой Земли. Их вел проводник Ефим Хатанзейский. Я в то время ездил на Печору.

Второй раз Русанов приезжал на Новую Землю с французской экспедицией в 1908 году. Он снова ходил по Маточкину Шару в Карскую сторону и доходил до Незнаемой губы. Их водил мой отец, Ханец Вылка. Помощником у отца был Митрофан Хатанзейский.

В то время я ездил на маленькой лодочке с Захаром Захаровичем Виноградовым по Маточкину Шару в Карскую сторону. Виноградов приезжал из Москвы. В течение лета Виноградов много мне рассказывал: как появились горы, море, облака, грозовые тучи, дождь.

Когда мы возвращались обратно, ударил сильный ветер. Виноградов испугался и говорит:

— Надо пристать к берегу.

А я все вперед гребу. У Виноградова все карманы были полны водой. Мы благополучно прибыли домой.

Через три дня приехала экспедиция Русанова. Захар Виноградов рассказал ему, как мы шли при ветре. Русанов сказал:

— На следующий год нужно взять проводником Тыко Вылку.

После того, как ушли осенние пароходы, я все, что слышал, рассказал своим родным.

Рассказ из книги А.М. Щербаковой "Тыко Вылка". Издание посвящено жизни и творчеству ненецкого художника, автора эпических сказаний Тыко Вылки. Книга вышла в свет в в Средне-Уральском книжном издательстве в 1965 году. В оформлении обложки использован авторский рисунок Вылки. В 1959 году в Архангельске И. К. Вылка передал составителю сборника тоненькую тетрадочку в розовой обложке с характерной надписью: «Воспоминание Русанова Владимира Александровича, любителя Новой Земли», т. е. «Воспоминание о В. А. Русанове, любившем Новую Землю». Текст рукописи написан на ненецком языке с подстрочным русским переводом. Воспоминания об экспедиции 1911 года записаны в 1959 г. под диктовку И. К. на ненецком языке и переведены на русский. В данном сборнике печатается русский перевод. Ненецкий текст напечатан в газете «Нярьяна Вындер» («Красный тундровик») за 1962 год в Нарьян Маре.

В 1909 году Русанов снова приехал. Теперь уже вид у него был другой, настоящий начальник экспедиции. В новой экспедиции все были русские. Русанов взял меня к себе в проводники. Помощником у меня был Санко Вылка.

От Крестовой губы мы поехали на двух собачьих упряжках. Мы переехали Новую Землю поперек до Незнаемой губы. Собак своих мы посадили на пароход. Обратно до Крестовой губы мы ехали на пароходе. Пароход нас оставил в Крестовой с лодкой и с собаками. У нас был карбас и маленькая шлюпка, вмещающая четыре человека.

Начальником экспедиции был Крамер. Вторым работал Владимир Русанов, еще были: Быков — фотограф, Лоренц — ботаник и Галахов. Чем занимался Галахов, я так и не понял, не знаю. В экспедиции каждый выполнял свою работу.

Крамер измерял землю. Я ходил с Крамером и носил огромный мешок. В мешке лежала астролябия. Когда мы поднимались на высокие горы, очень тяжело было. Крамер ставил астролябию и поворачивал. Я внимательно смотрел и запоминал все, что видел.

Однажды Крамер, Русанов и все члены экспедиции собрались вместе. Мы с Санко варили обед. Русанов крикнул:

— Тыко, иди сюда!

Я пошел. Русанов сказал мне:

— Тыко, тебя в прошлом году Виноградов хвалил. Ты смелый и умело управляешься с парусом. Завтра мы поедем втроем на моей прежней шлюпке на север до полуострова Адмиралтейства. Если плохо будет, не будешь жаловаться? спросил Русанов.

Я сказал:

— Хорошо, не буду жаловаться. Очень хорошо будет!

Ночь переночевали. Утром мы втроем — Русанов, я и Вылка Санко поплыли к морю по северной стороне Крестовой губы. Русанов говорит:

— Не уставайте! Если устанете, я буду грести.

Ветер был очень слабый. Едва идем. Стемнело. Вдруг мы увидели лодку, стоявшую на якоре. Через некоторое время показалась изба. Из трубы шел дым. Русанов сказал:

— Греби подальше от берега!

Из домика вышел человек, высокий, черный. Подошел к берегу и стал махать нам рукой, чтобы мы остановились. Русанов сказал:

— Кто это? Подойдемте к берегу!

Мы пристали. Санко бросил якорь. Высокий человек принял якорь и закрепил. Русанов заговорил:

— Здравствуйте?!

Тот молчит, отрицательно качает головой. Русанов заговорил по-французски, он тоже не понимает. Я выскочил на берег и сказал:

— Гудо, гуд аптэн!

Старик сказал:

— Гудо, гудо, яй норге Хаммерфеста, норге, норге!

Русанов спросил:

— Кто это?

Я сказал:

— Норвежец.

— Хорошо, — сказал Русанов, — норвежцы — хорошие люди.

Старик-норвежец повел нас в дом пить кофе и есть яйца. Из домика вышли еще два человека и встретили нас.

— Спроси, есть ли еще их зимовщики? — сказал Русанов мне.

Я стал расспрашивать старика, где есть еще промышленники норвежцы.

Старик сказал:

— Есть. В губе Нордшельда один домик, еще есть в Архангельской губе три домика. В этом году мы хорошо промышляли.

— Этот твой товарищ — русский? — спросил старик.

— Русский, геолог Русанов, — сказал я.

Старик сказал:

— Я слышал. Русанова норвежцы знают. Русанов — это хороший человек.

Русанов заговорил:

— Что старик говорит?

Я сказал:

— Впереди еще есть норвежцы в двух местах. Русанов спросил:

— А что он говорит обо мне?

Старик слыхал о тебе, он тебя хвалит... Русанов спросил:

— А сколько лет вы здесь живете?

Старик ответил:

— Три года живем. Мы хотим занять одну половину острова. Русский царь не может построить дома. Земля пустая, а промысла много.

Русанов спросил:

— А птичьих базаров много впереди? Много, очень много, — ответил старик.

Русанов спросил:

— Рыба есть?

— Рыбы нет. Нерпы, морского зайца, белого медведя много.

Русанов сказал:

— Русские скоро дома построят.

 

Ночь прошла. Мы двинулись вперед. Остановились в заливчике Южной Сульменевой губы. День отдыхали, стояли на месте. Русанов ходит, камешки собирает. Санко пимы свои сушит. А я хожу по берегу, горы рисую. Однажды я увидел огромные ледяные горы, которые Ночь прошла. Мы двинулись вперед. Остановились в заливчике Южной Сульменевой губы. День отдыхали, стояли на месте. Русанов ходит, камешки собирает. Санко пимы свои сушит. А я хожу по берегу, горы рисую. Однажды я увидел огромные ледяные горы, которые спускались крутыми обрывами к морю. Когда я ходил, я нашел каменных червей. Пришел на шлюпку. Русанов тоже вернулся. Он спросил:

— Что ты нашел?

Я показал. Русанов рассмотрел и сказал:

— Очень хорошо. Учить бы тебя надо. Завтра дам тебе молоток и мешочек. А еще что видел? — спросил он.

— Я рисовал ледяные горы, — сказал я.

Русанов показал мне ракушки и сказал:

— Я тоже много червей нашел. Около этих ракушек часто попадают аммониты.

Русанов показывал мне найденных червей и говорил их названия. Он называл:

— Это аммонит, это трилобит, это коралл.

Я долго думал. Сижу. В одной руке чашку держу.

Русанов спрашивает:

— О чем ты думаешь?

— Как эти черви превратились в камни?

Русанов сказал:

— С тех пор, как они жили, прошло тридцать миллионов лет. В те времена человека на земле не было. Весь земной шар был покрыт водой. Они жили под водой. Когда они оказались на суше, они превратились в камни.

После таких слов Русанова я совсем забыл о промысле и думал только о грамоте.

На другой день мы прибыли в северную Сульменеву бухту. Погода была очень тихая. Мы пристали к берегу. На горах снег сверкает. Санко Вылка варит обед, а я рисую картину. Русанов занимается своей работой.

Ночью мы спали, а утром снова поплыли. Ветер потянул с юга. Мы подняли парус. Впереди нас показался полуостров. По компасу я определил, куда нужно идти. Немного времени прошло, и туман окутал все кругом. Ветер усилился. На море поднялись большие волны. У скал словно из пушек стреляют. Туман, ничего не видно. Где находится земля, определяем только по шуму волн. Вдруг впереди нас показалась тень скалы. Русанов вынул карту и спросил:

— На какой градус ты шел?

Я ответил:

— Северо-запад, на восемьдесят шестой градус.

Русанов спросил:

— Это какой мыс?

Я сказал:

— Полуостров Адмиралтейства. Этот мыс — конец морского мыса. Ветер усиливается. Теперь нужно идти на восток. Поедем на восток, тогда ветер будет дуть против лодки.

Волна большая. Заливает борта. Туман. Ничего не видно. Гагарки летают вперед и обратно. Вдруг показалась скала. Мы ее объехали кругом. Скала кончилась. Показалась морская кошка и небольшой залив. Волна стала меньше. Мы пристали к берегу. Лодку едва вытащили на берег. Когда вытащили лодку, легли и заснули, как убитые.

Утром встали, сварили гагарку, поели и пошли по берегу. Русанов взял молоток и мешочек. Я пошел рисовать. Товарищ мой, Санко, остался стеречь лодку.

На этом месте мы прожили три дня. Закончив работы, мы повернули обратно. Ветер подул с севера. Мы подняли паруса и поехали вперед. Волны не было. Мы вошли в губу Машигина. Губу Машигина мы прошли до конца. Когда вернулись обратно, погода была хорошая. Мы очень хотели спать. Ветер слабый. Идем под парусом. Я сижу за рулем. Все заснули.

Вдруг лодка обо что-то ударилась. Мы все проснулись.

— Ой! Ой! — закричал Русанов, — быстрее назад! Ледяная скала (айсберг)!

Скала была метров пятьдесят высотой. Перепугавшись, мы схватились за весла, стали грести в сторону. На другой стороне губы пристали к берегу. Сварили обед и чай. Через некоторое время послышался шум. Смотрим: та ледяная гора, о которую ударилась наша лодка, упала в воду. Большая волна, идущая от нее, ударилась о морской берег и выбросила нашу лодку на землю. На наше счастье берег был покрыт мелким песком. Если бы здесь был камень, мы остались бы без лодки.

Когда мы покончили с обедом, мы вышли на веслах в море, Погода была тихая. Стемнело. Мы вошли в северную Сульменеву губу. На этом месте мы жили два дня. Русанов ходил, занимаясь своим делом, я тоже ходил рисовать. Пока я ходил, я нашел много каменных "лимонов". Один "лимон" я положил в мешочек и еще нашел каменную змею и пошел обратно к шлюпке. Встретил Русанова. Мы сели вместе. Русанов спросил:

— Что рисуешь? Что нашел?

Я сказал:

— Я нашел "лимон" и еще нашел каменную змею.

Русанов спросил:

— Где они были? Далеко? Пойдем-ка туда!

Мы пошли. Я показал каменных змей и "лимоны". Русанов сказал:

— Ты очень полезный человек для экспедиции...

... Русанов еще спросил:

— Вот эта сопка от уровня моря какой высоты будет?

Я сказал:

— Наверно, триста метров будет.

Мы поднялись на сопку. Русанов сказал:

— Только на два метра ты ошибся. Молодец. Теперь всегда буду тебе верить.

Когда мы закончили осмотр, мы все вышли к морю и направились к Крестовой губе. Мы с Санко плыли в лодке, а Русанов шел по берегу и занимался своей работой. Дошли до Крестовой. Тут жили четыре дня. Рядом были промышленники: два рыболовных судна поморов.

Русанов пошел на судно, чтобы договориться об отъезде. Потом спустился к нам на берег и сказал:

— Нас довезут до становища Маточкин. Завтра вечером нас возьмут на судно.

На другой день вечером мы вышли в море на одномачтовой яхте поморов. Погода была очень плохая. Шел дождь. Ударил сильный шторм. Большие волны захлестывали все наше судно. Бедные собаки визжали в воде. Всю ночь бушевал ветер. На ногах стоять было невозможно. Я посмотрел на койку Санко. На койке его не было. Я вышел на палубу. Санко лежал между собаками. Я тоже сел.

Через наше судно перекатывались волны. Вдруг одна волна целиком закрыла все судно. Собаки завыли. Меня тоже вода накрыла, я едва успел ухватиться за борт. Чуть-чуть меня не выбросило. Волна ушла. Я взглянул внутрь судна. Санко не было видно. Кое-как я вошел в каюту. Санко лежал навзничь, как мертвый. Плещущая через дверь вода лилась ему на грудь. Он ничего не слышал.

Я заснул. Когда проснулся, было уже светло. Я вышел на палубу. Яхта шла к берегу. Волны были очень большие. Когда мы спускались между волнами, казалось, что мы тонем среди водяных гор.

Судно подошло к поселку, и все вышли на берег. В поселке мы жили два дня. Пришел пароход. Все члены русской экспедиции уехали. Русанов тоже уехал. Я остался...

 

Русанов был смелый, сильный и веселый человек. С ним мы не боялись никаких трудностей. Тяжелые карские льды нас не держали. Он тоже верил, что я знаю свою Новую Землю, знаю пути по побережью и на ледники. А трудности бывали часто...

В 1910 году мы с Русановым огибали северный остров Новой Земли. Этот путь был особенно тяжелым. Мы шли на двухмачтовой шхуне с небольшим мотором среди карских льдов.

Однажды нам преградили путь айсберги. Перед нами стояли две ледяные горы высотой выше нашего судна. Между айсбергами был узкий проход. Через него было видно, что дальше чистая вода.

Дмитрий Солунский, между двух Айсбергов, 1910  Рисунок Тыко Вылки.

Владимир Александрович сказал капитану:

— Толкнем льдины, может быть, двинутся в стороны, проход станет шире.

Капитан Поспелов был опытный, смелый моряк. Он крикнул:

— Полный вперед!

Шхуна ударилась носом в льдину, корпусом толкнула другую. Все упали на палубу. Я тоже упал. Судно наше почти проскочило проход. Вдруг обе льдины покачнулись. Корма судна высоко поднялась, судно с силой подалось вперед и выскочило на чистую воду.

Очень страшно было. Было видно, как позади нас два айсберга стали драться с карскими льдами. Две ледяные горы опрокинулись в море, а корни их, основания, поднялись вверх. Они боролись со льдами. Море вокруг кипело. Льдины то опускались, то вставали одна на другую.

Мы смеялись:

— Теперь деритесь, а мы ушли!

 

После этих льдов мы подошли к Медвежьей губе. Остановились у мыса Пяти Пальцев в заливчике. Ночь переночевали. Рано утром Русанов меня осторожно разбудил и сказал:

— Пойдем на берег, а товарищи пусть поспят. Капитан четыре дня не спал. Все устали.

Бот среди льдов начинал уже обледеневать. На носу судна тоненький лед, как стекло, звенел. Мы спустились на берег. Пошли к горам. Вдруг Русанов схватил меня и спрашивает:

— Что там такое? Разве тут растет лес? Я взглянул туда, куда он указывал. Два огромных диких оленя пасутся! Рога у них, как лес.

— Это два оленя, — сказал я.

Мы легли на землю. Ружья у меня с собой не было.

— Я назад поползу, а ты их карауль! — сказал Русанов.

Русанов ушел. Два оленя встали и спокойно пошли. Как будто прислушиваются. Они скрылись за пригорком. Пришел Русанов и принес ружье.

Я сказал Русанову:

— Ты потихоньку иди, а то они услышат стук твоих сапог, а я в нерпичьих пимах.

Тут я побежал. Оба оленя паслись у пригорка. Я выстрелил в того и другого. Один упал, другому я попал в ногу, нога сломалась. Олень со сломанной ногой прыгнул в воду.

Подбежал Русанов и говорит:

— Ну и молодец! Ну и молодец! Теперь мы всех мясом накормим.

Но ни у одного из нас не оказалось ножа, чтобы разделать оленей и не испортить мясо. Русанов предложил:

— Я побегу к лодке за ножом.

Он ушел, а я подумал: "Раньше отец говорил: когда нет ножа, разделывай камнем". Я нашел тонкий камень, сделал нож, разрезал живот оленю и выпустил внутренности. Оленя я разделал. Пришел Русанов с матросами.

— Зачем ты меня обманул? У тебя, оказывается, был нож, — сказал он.

— Вот мои ножи, и я показал ему два камня.

Русанов сказал:

— Ты, оказывается, человек каменного века.

С этого места мы направились в Маточкин Шар. Русанов взял меня в Архангельск. Затем в ноябре месяце мы поехали в Москву. В Москве мы жили с Русановым шесть дней. Когда Переплетчиков дал мне комнату для работы и нашел бесплатных учителей, только тогда Русанов поехал к себе на родину, в Орел, а я остался в Москве. Москвичи были хорошие люди. В мае учеба закончилась. Я вернулся обратно в Архангельск. Здесь я учился два месяца на мореходных курсах мотористов. В это время для экспедиции Русанова был построен бот.

 

В конце июня месяца 1911 г. мы с Русановым поехали на пароходе на Новую Землю... В экспедиции участвовал также Тизенгаузен землемер и ботаник, моторист Яшков и матрос Муханов.

Мы доехали до Белужьей губы. Отсюда на боте мы поехали на юг по Костину Шару. Погода была хорошая. В Соханихе мы встретили льды. Когда прошли сквозь эти льды, мы благополучно подошли к Карским Воротам. На карской стороне льдов не было, и мы вошли в Маточкин Шар. Бот вытащили на берег.

Через шесть дней пришел пароход. Русанов, Тизенгаузен и другие члены экспедиции уехали на пароходе.

Я остался...

О Русанове

Mы живем
У морской бухты.
Никто к нам не приходит,
Никто не уходит.

Однажды
С большого моря
Двухмачтовое судно
С шумом идет,
С громом идет.
Двухмачтовое судно
Остановилось.
С двухмачтового судна
Лодочка пришла,

Прямо к берегу
Подошла.
Русский Русанов,
Русский оказался (прибыл).
Русанов русский
Он так сказал:
— Из четверых Вылка старший
Где находится?
Мой отец-старик
Он так сказал:
— Старший сын мой
Рядом со мной
Русанов русский
Проговорил:
— В этом году
Сына твоего повезу
Вокруг Новой Земли.
Отец мне так сказал:
— Как думаешь?
Поедешь или нет?

Я так ответил:
— Пожалуй, поеду.

Русанов русский
В лодочку свою
Меня посадил
По-хорошему.

На двухмачтовое судно,
На судно
Поднялся я.

Долгое-долгое лето
Вместе с Русановым
Я веду десять русских
Среди плавучих льдов.
Долгое-долгое лето
На двухмачтовом судне
Только мотор стучит.
С русским Русановым
Дружба была хорошая.
Было у нас две головы,
А сердце одно.